Александр Сергеевич ПУШКИН

К ДЕЛЬВИГУ

Блажен, кто с юных лет увидел пред собою
Извивы темные двухолмной высоты,
Кто жизни в тайный путь с невинною душою
         Пустился пленником мечты!
Наперснику богов безвестны бури злые,
Над ним их промысел, безмолвною порой
Его баюкают Камены молодые
И с перстом на устах хранят певца покой.
Стыдливой Грации внимает он советы
И, чувствуя в груди огонь еще младой,
Восторженный поет на лире золотой.
         О Дельвиг! счастливы поэты!

Мой друг, и я певец! и мой смиренный путь
В цветах украсила богиня песнопенья,
         И мне в младую боги грудь
         Влияли пламень вдохновенья.
В младенчестве моем я чувствовать умел,
         Всё жизнью вкруг меня дышало,
         Всё резвый ум обворожало.
И первую черту я быстро пролетел.
         С какою тихою красою
         Минуты детства протекли;
Хвала, о боги! вам, вы мощною рукою
От ярых гроз мирских невинность отвели.
   Но всё прошло - и скрылись в темну даль
         Свобода, радость, восхищенье;
         Другим и юность наслажденье:
         Она мне мрачная печаль!
Так рано зависти увидеть зрак кровавый
И низкой клеветы во мгле сокрытый яд.
         Нет, нет! ни счастием, ни славой
Не буду ослеплен. Пускай они манят
На край погибели любимцев обольщенных.
              Исчез священный жар!
         Забвенью сладких песней дар
         И голос струн одушевленных!
         Во прах и лиру и венец!
Пускай не будут знать, что некогда певец,
Враждою, завистью на жертву обреченный,
              Погиб на утре лет.
         Как ранний на поляне цвет,
         Косой безвременно сраженный.
И тихо проживу в безвестной тишине;
Потомство грозное не вспомнит обо мне,
И гроб несчастного, в пустыне мрачной, дикой,
Забвенья порастет ползущей повиликой!